Пушкин Александр - Маленькие Трагедии.

В июле... ночью. Странную приятность
Я находил в ее печальном взоре
И помертвелых губах. Это странно.
Ты, кажется, ее не находил
Красавицей. И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд... такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А голос
У ней был тих и слаб – как у больной -
Муж у нее был негодяй суровый,
Узнал я поздно... Бедная Инеза!..

Что ж, вслед за ней другие были.

Правда.

А живы будем, будут и другие.

И то.

Теперь которую в Мадрите
Отыскивать мы будем?

О, Лауру!
Я прямо к ней бегу являться.

Дело.

К ней прямо в дверь – а если кто-нибудь
Уж у нее – прошу в окно прыгнуть.

Конечно. Ну, развеселились мы.
Недолго нас покойницы тревожат.
Кто к нам идет?

Сейчас она приедет
Сюда. Кто здесь? не люди ль Доны Анны?

Нет, сами по себе мы господа,
Мы здесь гуляем.

А кого вы ждете?

Сейчас должна приехать Дона Анна
На мужнину гробницу.

Де Сольва! как! супруга командора
Убитого... не помню кем?

Развратным,
Бессовестным, безбожным Дон Гуаном.

Ого! вот как! Молва о Дон Гуане
И в мирный монастырь проникла даже,
Отшельники хвалы ему поют.

Он вам знаком, быть может?

Нам? нимало.
А где-то он теперь?

Его здесь нет,
Он в ссылке далеко.

И слава богу.
Чем далее, тем лучше. Всех бы их,
Развратников, в один мешок да в море.

Что, что ты врешь?

Молчите: я нарочно...

Так здесь похоронили командора?

Здесь; памятник жена ему воздвигла
И приезжает каждый день сюда
За упокой души его молиться
И плакать.

Что за странная вдова?
И не дурна?

Мы красотою женской,
Отшельники, прельщаться не должны,
Но лгать грешно; не может и угодник
В ее красе чудесной не сознаться.

Недаром же покойник был ревнив.
Он Дону Анну взаперти держал,
Никто из нас не видывал ее.
Я с нею бы хотел поговорить.

О, Дона Анна никогда с мужчиной
Не говорит.

А с вами, мой отец?

Со мной иное дело; я монах.
Да вот она.

Отец мой, отоприте.

Сейчас, сеньора; я вас ожидал.

Что, какова?

Ее совсем не видно
Под этим вдовьим черным покрывалом,
Чуть узенькую пятку я заметил.

Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное;
Оно у нас проворней живописца,
Вам все равно, с чего бы ни начать,
С бровей ли, с ног ли.

Слушай, Лепорелло,
Я с нею познакомлюсь.

Вот еще!
Куда как нужно! Мужа повалил
Да хочет поглядеть на вдовьи слезы.
Бессовестный!

Однако уж и смерклось.
Пока луна над нами не взошла
И в светлый сумрак тьмы не обратила,
Взойдем в Мадрит.

Испанский гранд как вор
Ждет ночи и луны боится – боже!
Проклятое житье. Да долго ль будет
Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.

СЦЕНА II

Клянусь тебе, Лаура, никогда
С таким ты совершенством не играла.
Как роль свою ты верно поняла!

Как развила ее! с какою силой!

С каким искусством!

Да, мне удавалось
Сегодня каждое движенье, слово.
Я вольно предавалась вдохновенью.
Слова лились, как будто их рождала
Не память рабская, но сердце...

Да и теперь глаза твои блестят
И щеки разгорелись, не проходит
В тебе восторг. Лаура, не давай
Остыть ему бесплодно; спой, Лаура,
Спой что-нибудь.

Подайте мне гитару.

О brava! brava! чудно! бесподобно!

Благодарим, волшебница. Ты сердце
Чаруешь нам. Из наслаждений жизни
Одной любви музыка уступает;
Но и любовь мелодия... взгляни:
Сам Карлос тронут, твой угрюмый гость.

Какие звуки! сколько в них души!
А чьи слова, Лаура?

Дон Гуана.

Что? Дон Гуан!

Их сочинил когда-то
Мой верный друг, мой ветреный любовник.

Твой Дон Гуан безбожник и мерзавец,
А ты, ты дура.

Ты с ума сошел?
Да я сейчас велю тебя зарезать
Моим слугам, хоть ты испанский гранд.

Зови же их.

Лаура, перестань;
Дон Карлос, не сердись. Она забыла...

Что? что Гуан на поединке честно
Убил его родного брата? Правда: жаль,
Что не его.

Я глуп, что осердился.

Ага! сам сознаешься, что ты глуп.
Так помиримся.

Виноват, Лаура,
Прости меня. Но знаешь: не могу
Я слышать это имя равнодушно...

А виновата ль я, что поминутно
Мне на язык приходит это имя?

Ну, в знак, что ты совсем ух не сердита,
Лаура, спой еще.

Да, на прощанье,
Пора, уж ночь. Но что же я спою?
А, слушайте.

Прелестно, бесподобно!

Прощайте ж, господа.

Прощай, Лаура.

Ты, бешеный! останься у меня,
Ты мне понравился; ты Дон Гуана
Напомнил мне, как выбранил меня
И стиснул зубы с скрежетом.

Счастливец!
Так ты его любила.

Очень?

Очень.

И любишь и теперь?

В сию минуту?
Нет, не люблю. Мне двух любить нельзя.
Теперь люблю тебя.

Скажи, Лаура,
Который год тебе?

Осьмнадцать лет.

Ты молода... и будешь молода
Еще лет пять иль шесть. Вокруг тебя
Еще лет шесть они толпиться будут,
Тебя ласкать, лелеять, и дарить,
И серенадами ночными тешить,
И за тебя друг друга убивать
На перекрестках ночью. Но когда
Пора пройдет, когда твои глаза
Впадут и веки, сморщась, почернеют
И седина в косе твоей мелькнет,
И будут называть тебя старухой,
Тогда – что скажешь ты?

Тогда? Зачем
Об этом думать? что за разговор?
Иль у тебя всегда такие мысли?
Приди – открой балкон. Как небо тихо;
Недвижим теплый воздух, ночь лимоном
И лавром пахнет, яркая луна
Блестит на синеве густой и темной,
И сторожа кричат протяжно: "Ясно!.."
А далеко, на севере – в Париже -
Быть может, небо тучами покрыто,
Холодный дождь идет и ветер дует.
А нам какое дело? слушай, Карлос,
Я требую, чтоб улыбнулся ты...
– Ну то-то ж! -

Милый демон!

Гей! Лаура!

Кто там? чей это голос?

Отопри...

Ужели!.. Боже!..

Здравствуй...

Дон Гуан!..

Как! Дон Гуан!..

Лаура, милый друг!..

Кто у тебя, моя Лаура?

Я,
Дон Карлос.

Вот нечаянная встреча!
Я завтра весь к твоим услугам.

Нет!
Теперь – сейчас.

Дон Карлос, перестаньте!
Вы не на улице – вы у меня -
Извольте выйти вон.

Я жду. Ну что ж,
Ведь ты при шпаге.

Ежели тебе
Не терпится, изволь.

Ай! Ай! Гуан!..

Вставай, Лаура, кончено.

Что там?
Убит? прекрасно! в комнате моей!
Что делать мне теперь, повеса, дьявол?
Куда я выброшу его?

Быть может,
Он жив еще.

Да! жив! гляди, проклятый,
Ты прямо в сердце ткнул – небось не мимо,
И кровь нейдет из треугольной ранки,
А уж не дышит – каково?

Что делать?
Он сам того хотел.

Эх, Дон Гуан,
Досадно, право. Вечные проказы -
А всe не виноват... Откуда ты?
Давно ли здесь?

Я только что приехал
И то тихонько – я ведь не прощен.

И вспомнил тотчас о своей Лауре?
Что хорошо, то хорошо. Да полно,
Не верю я. Ты мимо шел случайно
И дом увидел.

Нет, моя Лаура,
Спроси у Лепорелло. Я стою
За городом, в проклятой венте. Я Лауры
Пришел искать в Мадрите.

Друг ты мой!..
Постой... при мертвом!.. что нам делать с ним?

Оставь его: перед рассветом, рано,
Я вынесу его под епанчою
И положу на перекрестке.

Только
Смотри, чтоб не увидели тебя.
Как хорошо ты сделал, что явился
Одной минутой позже! у меня
Твои друзья здесь ужинали. Только
Что вышли вон. Когда б ты их застал!

Лаура, и давно его ты любишь?

Кого? ты, видно, бредишь.

А признайся,
А сколько раз ты изменяла мне
В моем отсутствии?

А ты, повеса?

Скажи... Нет, после переговорим.

СЦЕНА III

Все к лучшему: нечаянно убив
Дон Карлоса, отшельником смиренным
Я скрылся здесь – и вижу каждый день
Мою прелестную вдову, и ею,
Мне кажется, замечен. До сих пор
Чинились мы друг с другом; но сегодня
Впущуся в разговоры с ней; пора.
С чего начну? "Осмелюсь"... или нет:
"Сеньора"... ба! что в голову придет,
То и скажу, без предуготовленья,
Импровизатором любовной песни...
Пора б уж ей приехать. Без нее -
Я думаю – скучает командор.
Каким он здесь представлен исполином!
Какие плечи! что за Геркулес!..
А сам покойник мал был и щедушен,
Здесь, став на цыпочки, не мог бы руку
До своего он носу дотянуть.
Когда за Эскурьялом мы сошлись,
Наткнулся мне на шпагу он и замер,
Как на булавке стрекоза – а был
Он горд и смел – и дух имел суровый...
A! вот она.

Опять он здесь. Отец мой,
Я развлекла вас в ваших помышленьях -
Простите.

Я просить прощенья должен
У вас, сеньора. Может, я мешаю
Печали вашей вольно изливаться.

Нет, мой отец, печаль моя во мне,
При вас мои моленья могут к небу
Смиренно возноситься – я прошу
И вас свой голос с ними съединить.

Мне, мне молиться с вами, Дона Анна!
Я не достоин участи такой.
Я не дерзну порочными устами
Мольбу святую вашу повторять -
Я только издали с благоговеньем
Смотрю на вас, когда, склонившись тихо,
Вы черные власы на мрамор бледный
Рассыплете – и мнится мне, что тайно
Гробницу эту ангел посетил,
В смущенном сердце я не обретаю
Тогда молений. Я дивлюсь безмолвно
И думаю – счастлив, чей хладный мрамор
Согрет ее дыханием небесным
И окроплен любви ее слезами...

Какие речи – странные!

Сеньора?

Мне... вы забыли.

Что? что недостойный
Отшельник я? что грешный голос мой
Не должен здесь так громко раздаваться?

Мне показалось... я не поняла...

Ах вижу я: вы всё, вы всё узнали!

Что я узнала?

Так, я не монах -
У ваших ног прощенья умоляю.

О боже! встаньте, встаньте... Кто же вы?

Несчастный, жертва страсти безнадежной.

О боже мой! и здесь, при этом гробе!
Подите прочь.

Минуту, Дона Анна,
Одну минуту!

Если кто взойдет!..

Решетка заперта. Одну минуту!